Сергей Дягилев — гениальный антрепренер, который заставил Европу обожать русскую культуру. Он не писал картин, не сочинял балетов и опер и очень редко выступал как художественный критик. Но Дягилев обладал таким вдохновением, пламенностью и организаторским талантом, что без него история искусств ХХ века была бы совсем другой. Рассказывает Софья Багдасарова.

В юности, мечтая стать композитором, он показал свои сочинения Римскому-Корсакову, который не оценил их. Уходя, молодой Дягилев прокричал: «Будущее покажет, кого из нас история будет считать более великим!». Спустя годы именно благодаря Дягилеву Европа познакомилась с музыкой Римского-Корсакова и начала сходить с ума от восторга. Сходила мировая публика с ума и от других открытий этого величайшего продюсера ХХ века. Вот некоторые из них.

Музыка: Игорь Стравинский

В самом начале Русских сезонов, потрясших Париж, Дягилев делал ставку на волшебство русских сказок. Музыку для балета «Жар-птица» он заказал композитору Анатолию Лядову. Но когда стало ясно, что заказ в срок выполнен не будет, Дягилев обратился к молодому Стравинскому, премьеру ученических сочинений которого он слышал в консерватории. «Жар-птица» вместе с «Шехеразадой» Римского-Корсакова стали самыми популярными балетами сезона 1910 года. Стравинский еще не раз писал для Дягилева: так появились «Петрушка», «Весна священная»…

Танец: Нижинский, Лифарь и другие

Дягилев перевернул мировой балет: если честно, к 1910-м годам в Париже этот жанр считался пережитком, полным пыли, полумрака и меланхолии. Помогло в числе прочего-то, что Дягилев был большим ценителем мужской красоты («…Каракалла какая-то, если не Иезавель нарумяненная и сенаторам римским главы отсекающая…» — описывал его сластолюбивую внешность Андрей Белый). Одним из новаторств Дягилева был перенос внимания с женских партий на мужские. Он открыл, вернее, создал таких танцовщиков и постановщиков, как Вацлав Нижинский, Леонид Мясин, Серж Лифарь. Некоторые из них уже имели карьеру в петербургском балете, других же лепил он сам. Лифарь в воспоминаниях пишет, как Дягилев водил его по музеям, заставлял читать книги. А потом экзамен устраивал. Другие, как сестра Нижинского Бронислава или Джордж Баланчин, прибивались к Русским балетам сами — потому что знали, что именно здесь их талант раскроется.

Живопись: Наталья Гончарова

Как и многие другие открытия Дягилева, в том числе художники Леон Бакст, Александр Бенуа, Константин Коровин и пр., на родине Гончарова была известным мастером. Но лишь театральные работы для Русских сезонов помогли ей обрести почву под ногами в Европе. В 1914 году по рекомендации своего давнего друга Бенуа он приглашает ее для оформления нового балета «Золотой петушок» Римского-Корсакова (прежние художники-оформители труппы, тот же Бенуа и Бакст, стали уже немного старомодными, публика требовала авангарда). После начала Первой мировой войны художница покидает Париж и возвращается в Россию, однако в июне 1915 года Дягилев снова приглашает ее — на сей раз на постоянную работу. Гончарова с супругом Михаилом Ларионовым покидают родину накануне грядущих потрясений и остаются в Париже до конца жизни.

История: Александр Рослен и другие

До того как обосноваться на Западе и обрушить на него русскую музыку, танец и сценографию, Дягилев сотрясал своей бурной энергией родные просторы. Одна из его величайших заслуг перед историей искусства — организация в 1905 году выставки русского портрета в Таврическом дворце. На ней были представлены произведения русской живописи за все время существования жанра. Чтобы собрать картины, Дягилев (заручившись поддержкой историка, великого князя Николая Михайловича) обшарил все императорские дворцы. А также лично объездил 102 дворянские усадьбы по всей стране, уговаривая помещиков отдать на выставку старинные портреты своих предков. И тогда историки искусства Серебряного века впервые увидели многих мастеров, которые сегодня считаются столпами жанра. Они с удивлением узнали, что «наши портретисты того же XVIII века — Левицкий, Боровиковский, Шубин, Щукин, Рокотов — и более позднего времени, как братья Брюлловы, Кипренский, Тропинин, Варнек, Соколов, стоят на уровне лучших европейских — их современников», — вспоминал художник Мстислав Добужинский. Особенно всех поразили работы Рослена.

Критика: Бенуа и Грабарь

А еще до этого ведь существовал журнал «Мир искусства», основателем которого и главным редактором был Дягилев. (Собственно, как и в других своих проектах, он старался быть его «диктатором», из-за чего журнал и сложившееся вокруг него общество «Мир искусства» в итоге и развалились.)

«Мир искусства» был новаторским и по форме, и по содержанию. Для его печати в закромах нашли старинный типографский шрифт времен Елизаветы Петровны, на него шла самая дорогая бумага, его оформляли лучшие художники. Тексты для него писали тоже лучшие авторы — только, пока Дягилев не заставлял их этого делать, они порой не знали, что такими являются. Так, художник Александр Бенуа стал известен как историк искусства именно благодаря текстам в этом журнале.

Художник Игорь Грабарь начинал как критик тоже здесь — и в итоге настолько вовлекся в историю искусства, что спас половину шедевров русской иконописи и основал реставрационные мастерские.