Россия по праву гордится своими художницами — «амазонками авангарда» Гончаровой или Розановой, а до них — Серебряковой или Остроумовой-Лебедевой, а до них… А кто же был до них? Рассказываем, кто проложил дорогу расцвету женского творчества ХХ века. Вопрос изучала Софья Багдасарова.

Количество женщин, занимающихся живописью, стало расти как лавина начиная с 1900-х. А вот в предшествующее столетие их по пальцам пересчитать. Связано это было как с малой доступностью женского образования, так и с патриархальным представлением о том, какие профессии приличны дамам. Ситуация менялась постепенно.

Романовы

Первыми профессиональными художницами на территории России, конечно, были иностранки — Доротея Гзель (жена приглашенного Петром I живописца), Мари-Анна Колло (невестка скульптора Фальконе), Элизабет Виже-Лебрён (супруга художника Жан-Батиста Лебрена) и другие.

Пожалуй, первая художница-россиянка тоже иностранка — это императрица Мария Федоровна, жена Павла I. Русская великая княгиня с 1776 года, она пользовалась плодами своего отличного немецкого образования: писала пастелью, рисовала по стеклу свинцовыми карандашами, а также одной из первых в мире овладела токарным мастерством. Ее лучшие камеи на яшме или агате — портреты родных. Дочери императрицы также занимались рисованием и лепили барельефы. А главное, что Мария Федоровна учила не только своих детей, но и занималась образованием вообще всех своих подданных женского пола. Она основывала институты и школы, придумывала учебные программы, то есть наметила четкий план развития женского образования в России, которого страна придерживалась целый век.

Живописью занималась и ее тезка, другая императрица Мария Федоровна (жена ее правнука Александра III). От нее способности к рисованию унаследовала дочь, великая княжна Ольга Александровна. Это помогло ей кормить детей в эмиграции: пусть ее акварели и не так уж талантливы, но покупателям было приятно иметь что-то «от Романовых».

Дворянки-дилетантки

Постепенно у нас стало как в Европе: каждая образованная барышня должна была уметь танцевать, вышивать и рисовать. Среди дворянок Александровской и Николаевской эпохи появились художницы-любительницы, которые украшали свои альбомы и памятные книжки различными зарисовками. Дамы работали по образцу произведений других художников: например, так фрейлина Екатерина Бакунина (в браке Полторацкая), предмет страсти Пушкина, создала свой «автопортрет», сняв копию с рисунка Ореста Кипренского; ее портреты матери и мужа также копийны.

Некоторые дамы овладели техникой пастели (дочь генерала Каменского Александра Ржевская, племянница графов Паниных Александра Репнина). Рисованием занимались барышни из семей Шереметевых, Долгоруких, Апраксиных. Пристойной считалась роспись миниатюр по слоновой кости — как делала Анна Бутурлина, внучатая племянница канцлера Воронцова. А наиболее талантливые дерзали писать маслом — трудоемкой «мужской» техникой. Среди них — дочь начальницы Смольного института Александра Бюлер и кузина Гоголя Глафира Псёл, воспитанница генерал-губернатора Малороссии.

Дочери и сестры

Аристократок, конечно, учили приходящие учителя. По-другому овладевали искусствами девочки, родившиеся в художественных семьях. Самые ранние примеры, видимо, дочь исторического живописца Трофима Дурнова Мария и знаменитого жанриста Венецианова Александра. Произведения Венециановой уже отнюдь не дилетантские, и писать маслом она не боялась. Жаль лишь, что зависимость от родича-учителя налицо: разумеется, девушка создавала жанровые картины. Впрочем, этим грешили и художницы более поздних поколений: возьмем Ольгу Лагоду-Шишкину, которая в 1870-х училась в Императорской Академии художеств. Она стала сначала ученицей, а потом супругой прославленного Ивана Шишкина. Ольга Лагода-Шишкина, как и супруг, писала в жанре пейзажа. Творчеством Исаака Левитана вдохновлялась Софья Кувшинникова — его ученица и возлюбленная.

Ближе к концу века женщины из художественных семей обретают свой язык. Никто не упрекнет в подражательности талантливую сестру Поленова Елену с ее волшебными сказками. Своя манера была и у дочери Константина Маковского — Елены Лукш-Маковской.

Прилежные ученицы

Профессиональное обучение женщин началось в конце 1830-х годов, когда при Императорском обществе поощрения художеств открылись рисовальные классы для девочек. На них училась Евдокия Бакунина и Екатерина Хилкова. Сохранилась картина Хилковой с изображением этих занятий. Со временем женщин стали принимать в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Две вольнослушательницы училища, Антонина Ржевская и Эмилия Шанкс, — единственные женщины, принятые в Товарищество передвижников. В 1842 году в Петербурге открылись женские вечерние классы в Санкт-Петербургской рисовальной школе для вольноопределяющихся.

Допустили женщин и в Императорскую Академию художеств — в первый раз в качестве вольнослушательниц целых 30 человек, в том числе будущую жену Шишкина. Для женщин XIX века, которые начали задумываться об эмансипации, вехой стал 1854 год, когда медаль Академии впервые получила женщина — сестра Сухово-Кобылина Софья. (Кстати, двумя годами ранее женщина стала президентом Академии — сестра императора великая княгиня Мария Николаевна.) В 1873 году в Академии ученицам разрешили заниматься в одних классах с учениками, однако со временем число девушек так возросло, что из них решили сделать свое отделение. Смешанное обучение, да еще в государственном учреждении, было явлением передовым: так, Мария Башкирцева, которая уехала учиться живописи в Париж уже позднее, была удивлена, что во Франции женщинам были доступны лишь частные школы и только с отдельными классами. В 1893 году в Академию стали брать женщин не только как вольнослушательниц, но и как полноправных студентов. (А вот на более ответственное — архитектурное — отделение Академии их допустили лишь в 1903 году.)

Веками для женщин пристойным было лишь заниматься рукоделием, а если рисовать — то цветочки да ягодки. А вот творить настоящую живопись, создавать целые вымышленные миры было привилегией мужчин. Быть «серьезным художником» считалось мужской прерогативой, поэтому серьезные женщины-художники появляются также поздно, как женщины-юристы и врачи, — в конце ХIX — начале XX века. И с тех пор их число все растет.